Сегодняшнее информационное пространство России поражает своей беспросветностью. Падают самолёты, расстреливают послов, давят машинами рождественские базары, травятся лекарствами, обнаруживают бомбы, грозят новыми санкциями. Истерическое нагнетание отточено негативной и страшной информации в ещё более шокирующих интерпретациях и разоблачениях, почти полное отсутствие каких-то «светлых пятен». Всё это происходит в зимнее время, щедрое на депрессивность малым количеством солнца и вечным холодом, изматывающим силы. Плюс предновогодняя подарочная и отдыхо-предвкушательная истерия. Получается настоящий кошмар. Складывается впечатление, что весь мир против нас, что лучше вовсе не выходить из дому, а коли вышел – быть крайне осторожным и подозрительным.
Я не отрицаю печальных фактов и не умаляю их печальности. Я обращаю внимание на отсутствие положительных событий, на полное погружение российского потребителя информации в пространство полного мрака. Как такое получается? Почему у всех на устах только злое и плохое? Почему в эпоху информационной доступности и вседозволенности все мусолят одни и те же ужасы и гадости, то ли не умея, то ли не в силах выйти вовне этого адова круга? Я у меня, верящего в свободных и самодостаточных личностей, возникает стойкое ощущение программируемости окружающего нас триллера.
Медиакратия – это управление массами посредством средств массовой информации. Люди погружаются в искусственное информационное пространство, впитывая его призывы и угрозы, радости и печали – становясь такими, какими их лепят режиссёры, продюсеры, пиарщики и прочие деятели современной политики.
Когда я читал в начале 2000-х призывы Дугина о переходе от телевизора к интернету как пространству свободы, это было глотком свежего воздуха для меня тогдашнего, готовящегося к уничтожению своего зомбоящика. И вот, я его сломал! Пару недель меня терзала настоящая ломка, а потом я захлебнулся обилием свободного времени в восторге ума, свободного от регулярно вбрасываемых в него искусственных эмоций и ненужных сведений. Помню свой шок: когда умер Ельцин, мне мои студенты сообщили об этом, спустя неделю, и я осознал, что прекрасно жил без этого известия все эти дни, и прожил бы ещё.
Зомбоящик приучал всех постоянно находиться в едином и однородном пространстве неких вызовов, на которые предлагались стереотипные модели поведения. Зомбоящик, на разные лады вопящий или бубнящий во всех помещениях наших убогих жилищ, - это лучший способ управления. Диктаторы древности приказывали делать – им было неважно, что ты думаешь и чего желаешь. Нынешние тираны внедряют модели мышления, представления о врагах и защитниках, им одним нужные радости и направленные страхи. Нынешние тираны заставят тебя хотеть то, что ты сделаешь. И не нужно будет ни ГУЛАГа, ни Освенцима. Свободная, так сказать, воля! Но как такое получилось?
Дело в том, что виртуальное пространство, в которое переместились наши сограждане, переехав в города, есть иллюзорная замена утраченного образа жизни. Деланные эмоции и мысли заменили пашню, кур, огород, жену и детей. «Звёзды на льду», хроники происшествий, Петросян и Путин – замена естественной среды обитания нормального человека: лесов и полей, охоты и собирательства, простора и самодостаточности. Больше нет Природы как грозной силы, с прихотями которой нужно считаться ради самосохранения. Больше нет семьи как необходимости для выживания. Больше нет (нет?) здравой и очевидной кровной преемственности от предков. Больше нет надобности в сами́х этих предках и их замшелом опыте. Больше нет ни детского, ни взрослого, ни старческого, ни мужского, ни женского, ни жреческого, ни воинского, ни труженического – всё смешалось в мультяшных игрищах информационного Постмодерна.
Но втеснив себя в железобетон, отторгшись от традиционного способа бытия, отдав жену на работу, а детей – в детсад, городской человечишка требует замены своим тысячелетним привычкам, унаследованным от естественного образа жизни. Он с радостью погружается в визжащие ток-шоу, угрожающие новостные выпуски, грохочущие блокбастеры – они не развлечения и не знания. Информационное пространство – это интерьер виртуальной жизни виртуального человечка.
Эра телевизора – об этом подробно писал Маклюэн – предложила общие для всех и легкоуправляемые системы координат. Что такое хорошо и что такое плохо – стали объяснять телеведущие, телеюмористы и телепрезиденты. Возникла стадность, до сих пор ещё толком не изученная и не объяснённая – стадность человека, наскоро согнанного с привычного, тысячелетнего образа жизни. Стадность человека травмированного, не научившегося различать естественное и искусственное, действительное и надуманное, трудовое и развлекательное. Стадность человека, готового судорожно верить всему, что говорят говорящие головы – особенно если они облиты кровью, окружены нибмами, вознесены на трибуны и наделены придыхательными харизмами. То есть стадность советского человека. Солженицын многократно задавался вопросами о её происхождении, но, как порядочный идеалист, не уделил внимания образу жизни – то есть перемещению из реала в виртуал.
На тлетворном Западе всё было в принципе так же, но с очень большими поправками на свободу личности, индивидуализм и толерантность. Было много телеканалов, вариативность телепрограмм. Хотя массовое одурачивание там шло, как и у нас, но оно имело характер скорее групповой, чем стадный.
Потому все наши соотечественники, уставшие от совдеповской серости и лжи, очертя голову ринулись в конце 1980-х в мир диснеевских иллюзий и голливудского насилия. Рэмбо, Чип и Дэйл, Брюс Уиллис и Том с Джерри казались пунктирами свободы, жизненности, а главное – естественности. Видеосалоны и видеопираты поучаствовали в разрушении СССР не меньше, чем молоденькие комсомольские воротилы, жадные до западного образа зажранчества.
Но Телевизор продолжал мощно определять коллективное сознание все 1990-е (вспомним хотя бы штурм Останкино в 1993-м). Но в эти самые 1990-е он встретил грозного противника, высвободившегося из-под семидесятилетнего прессинга, - либерала. Речь идёт не о штампованных проповедниках прав женщин, животных и табуреток. Речь идёт о простых людях, для которых свобода мысли и самореализации – самый большой интерес в жизни. Это те, кто участвовали в подпольных движениях, читали и передавали запрещённую литературу, слушали «антисистемную» музыку и т.п. То есть те, кому чуждо было однообразие и всяческий коллективизм. В 1990-е была совсем иная риторика: люди не стеснялись серьёзно говорить о «правах личности» и «свободе мнений» (хотя и плохо представляли себе, что это). Именно они все и устремились в Интернет, как только он пришёл на наши запустелые пространства. Худосочный и корявый Рунет стал территорией подлинного самовыражения. Любые чаты и форумы, файлы и программы – всё свободно для разглядывания, обсуждения и скачивания.
Но с годами Рунет всё больше корректировался, контролировался, цензурировался. Возникли соцсети с базами личных данных (по статистике, 70 % всех участников размещают правдивые данные). Возник Федеральный список экстремистских материалов. Возникли разномастные контролирующие и наказующие ведомства. Возникли блокировки, ограничения и контроль доступа. И, как венец всего, нам был ниспослан «пакет Яровой» - мы поступательно стремились к нему. И дело не в том, что кто-то взял и испоганил свободу виртуального пространства. Дело в том, что произошёл парадигмальный сдвиг – сменилось средство управления массами. Взамен стадного механизма манипуляции появилось новое, гибкое и учитывающее т.н. «индивидуальные предпочтения каждого» средство – Интернет. Для только-только вырвавшихся из совка искалеченных недоиндивидов верх самореализация – мелкобуржуазная обстановка жилища, цветастая одежда, наличие гаджетов и фотоотчёты о заграничных пакетных турах и катании на гонных лыжах. Чтобы внешне всё было – как в заграничном кино. Но оптоволокно, кроссоверы, сноуборды и подвесные потолки – лишь декор, прикрывающий совершенно не переродившихся индивидов. Мы на время перестали быть советскими и поигрались в «импортных». А теперь всё возвращается на круги своя. Потому что время, которое можно было потратить на создание трудовых товариществ, некоммерческих партнёрств и гражданских инициатив, мы истратили на примитивное обогащение и растрату приобретённых достояний. А кто поумнее – потратил это время на то, чтобы вообще унести себя любимого с наших заснеженных пространств туда, где теплее и где больше ценят активных и трудолюбивых. И теперь мы со своими смартфонами и комнатными собачками дрейфуем в область СССР-2 со всеми его постправославными особенностями коллективной идентичности: тотальной слежкой, формированием массового сознания, приоритетом общественного над частным, беспощадностью к иноверцам, некрофилической эстетикой, повседневным матриархатом и государством, взявшим на себя функции всех мужчин нации. И технотронные реалии только содействуют этому процессу. МакЛюэн, конечно, заявил бы, что таковое общество обречено на гибель и распад, поскольку новые технические возможности либо меняют общество, либо его хоронят. Но страну хоронить можно долго и незаметно, а виртуальный мир подарил нам радость бытия в мгновении. Зачем нам рассуждать о сирийских террористах, которые будут нас убивать по подъездам, если можно окунуться в маразм «Дома-2» или полюбоваться на брызжущего слюной Малахова? А говорящее головы из мониторов и плазменных панелей (включая Самую Главную Голову) неустанно убеждают нас, что всё в порядке, что идёт развитие и даже процветание. По-русски, парадоксально, наперекор иссякшему стабфонду, вымершей деревне, вымирающему белому населению, душащим санкциям и беспрецедентному оттоку интеллектуалов за рубеж.
За последние годы были понемногу задавлены все альтернативные информационные ресурсы или доступ к ним. Либо они оказались в числе «иностранных агентов» или даже «экстремистских материалов», либо, не выдержав давления, хрустнули сами, либо выведены за пределы поисковых систем, либо попросту специальные фильтры блокируют доступ к ним. И в этой ситуации российский потребитель информации оказался в чудесной ситуации. С одной стороны – нарастающее светопреставление: падают самолёты, происходят теракты, повальные отравления и эпидемии. С другой – уверенный и привычный Президент со всеми своими политиками, комиками, певцами, артистами: они уверяют, что всё хорошо, что нужно просто верить в светлое будущее и проявлять лояльность властям и демонстрировать нетерпимость ко всяческим «проплаченным» правозащитникам. «Смысла нет, но вы держи́тесь!» Куда шатнётся обыватель?
Именно так и формируется тоталитаризм. Сперва нужно дезориентировать человека, не дать ему созреть в самодостаточную личность – это часто происходит во время сдвига парадигм. Затем нужно этого постаревшего ребёнка, не имеющего ни чёткой ценностной шкалы, ни показательного жизненного опыта, поместить в атмосферу страха и неуверенности. А потом протянуть ему спасительную длань, продиктовав условия: ходить строем, не заморачиваться по поводу олигархо-чиновнического расхищения национальных богатств, все свои личные чаяния возлагать исключительно на государство (аппарат) и быть готовым дать отпор всем непохожим.
Так что Интернета нет! Та возможность свободы информации, мнений, высказываний, которую он сулил ещё в 2000-е, иссякла. Теперь из каждого планшета выглядывает замаскированный зомбоящик с возможностями индивидуального подхода при массовом одурачивании. Досье на целую нацию теперь хранятся не в подвалах Лубянки, а в открытом доступе соцсетей. А информационное пространство чётко разделено на (1) гламурную карнавальную ночь, не имеющего никаких пересечений с порядком управления страной и (2) настоящие, недетские, полуприкрытые и лукаво извращённые сведения о властях и способах их обогащения за счёт эксплуатации шестой части суши и труда её доживающих в дурмане обитателей. Мы уже в СССР-2. В этой коробке с карандашами не нужно будет опутывать непокорных колючей проволокой – колючая проволока уже внутри черепной коробки.
|